Море ласково обволакивало мое тело, закатное солнце золотыми искрами рассыпалось на подернутой рябью поверхности воды. Ни одного живого существа вокруг, если не считать подводную живность и изредка пролетающих чаек. Я долго не мог насладиться покоем и умиротворением, скользя в воде, иногда полностью погружаясь, ощущая себя частью этой стихии, одним целым с ней. Когда солнце почти скрылось за горизонтом, мне с трудом удалось заставить себя выйти на берег. И все равно, даже прощаясь, я ощущал себя так, словно во всем мире нет больше ничего, только… Море и я.
Песок успел остыть, и было приятно вот так брести по нему, не обжигая ног, по щиколотку проваливаясь в сыпучую теплую массу. Недалеко от берега, там, где начиналась скальная порода, приютился небольшой белый коттедж. Сейчас его окна отражали последние лучи солнца, отчего создавалось впечатление, что весь дом объят пламенем. Пугающее зрелище, но и завораживающее. Я остановился на мгновение, бросил прощальный взгляд на море.

Ночь, скрывающая мир своим покровом тьмы, разлучала нас, но приносила новую ни с чем не сравнимую красоту. Ночь я тоже любил, любил смотреть на яркие мерцающие звезды, следить за движением небесных тел, тянулся к луне, как к единственной родственной сущности. Даже море не было столь дорого моему сердцу, как эта прекрасная дева, холодно взирающая на суетливых существ, толпящихся на Земле.
Мне нравилось подолгу сидеть на веранде, потягивать белое вино и слушать тишину ночи, ощущать прохладные поцелуи легкого ветерка на своей белоснежной коже. Странно, изо дня в день солнце прикасалось к моему телу, но не меняло ее цвет. Мне всегда это казалось волшебством. Мои друзья часто называли меня демоном за эту странную особенность, возможно, они в чем-то были правы, обычный человек не мог быть таким, не мог людям предпочитать Луну и Море.

Утро. Я снова спешу к тебе, все мое существо тянется за новой лаской. На пол пути кидаю бесполезное полотенце, сам не понимаю, зачем беру их с собой. Уже чувствую твою свежесть и прохладу, слышу голос прибоя. Только… Что-то не так. Сегодня что-то постороннее мешает мне кинуться в твои объятья, внося диссонанс в нашу бесконечную гармонию.
Я ищу источник этого чувства, не находя себе покоя брожу по берегу и… Вижу его. У самой кромки воды, раскинув руки в стороны, лежит юноша. Мне кажется, что он спит. Подхожу, хочу разбудить, но он не двигается. Я теряюсь, неужели он мертв? Но нет, грудь слабо вздымается, подергиваются веки, из горла вылетают едва слышные хрипы, - он без сознания. Мне нет никакого дела до этого чужака, осмелившегося нарушить мой покой, но бросить его умирать мне не позволяет то человеческое, что еще осталось в душе.
Я осторожно поднял юношу на руки, удивляясь его легкости, бросил извиняющийся взгляд на море и направился со своей ношей домой. В моем коттедже всегда были готовы комнаты для гостей, некоторые из моих приятелей любили наведываться без предупреждения. В одной из таких комнат я и поместил своего незваного гостя. Не зная, что с ним, пришлось вызвать врача. Ожидание тянулось мучительно долго. Взглянув еще раз на юношу, я вдруг понял, что не могу разглядеть черты его лица под слоем соленой корки. Не долго думая, принес пиалу с водой, губку и осторожно начал обтирать хрупкое безвольное тело. С каждым движением, волна необъяснимого интереса заставляла меня действовать быстрей. И когда, наконец, мои труды были закончены, я не смог сдержать возглас восхищения. Он был прекрасен. Волосы цвета солнца, сейчас спутанные и тусклые, загорелая золотистая кожа, узкие бедра, широкие плечи, плоский живот с еле наметившимися кубиками пресса, аккуратные тонкие кисти рук, - все в нем было гармонично. А лицо…
- Ангел. – Заворожено касаясь гладкой кожи большим пальцем, прошептал я. Да, я видел настоящего ангела, а странные шрамы-полоски на щеках похожие на кошачьи усики, придавали его образу еще больше волшебства.
Мой голос видимо проник в его сознание, - затрепетали веки с невероятно пушистыми длинными ресницами, маленькая морщинка пролегла между бровей и, в следующее мгновение меня словно током пронзил взгляд голубых, самых прекрасных на свете глаз.
- Кто ты? – Что это? Я схожу с ума или в его тихом, чуть хриплом голосе действительно звучит ласковый шепот прибоя?
- Саске. – С трудом удалось произнести собственное имя. Мне начало казаться, что мое тело слабеет под его внимательным взглядом.
- Значит, я нашел тебя… - его веки снова опускаются, в едва слышном шепоте угадывается пугающая обреченность и, как ни странно, радость.
Нашел? Что это значит? Я не понял его слов, лишь почувствовал, как в сердце шевельнулось какое-то давно забытое щемящее чувство утраты. Кто же ты? Почему один твой взгляд перевернул всю мою душу?
Писк домофона отвлек меня от размышлений.
- Саске? Долго мне еще здесь стоять? – Раздраженный голос Сакуры отчего-то режет мой слух, но мне пришлось впустить девушку, она единственный доктор на десятки миль вокруг.
- Саске, что случилось? Ты заболел? Или… - как же мне противно ощущать ее навязчивую заботу, но еще противней слышать эту надежду в ее голосе. Я же давно дал ей понять, что никогда не буду с ней.
- Спасибо, но твоя забота нужна не мне, - она вздрогнула, наверное, я перестарался, вкладывая столько льда в свой голос, зато в ней, наконец, проснулся профессионал, вытесняя собой влюбленную дуру.
- Тогда показывай, кому она нужна.
Я почему-то вдруг напрягся. Мне не хотелось показывать ей Ангела, как я стал называть про себя своего гостя, но ему нужна была помощь и, преодолев нерешительность, я провел Сакуру к больному.
Она довольно долго осматривала пациента, вызывая во мне приступы непонятного раздражения своими касаниями к его золотой коже, после чего бросила на Ангела последний взгляд и, вышла из комнаты, поманив меня за собой.
- Кто он? – Мне не понравилось восхищение, звучавшее в ее голосе. И еще мне не хотелось отвечать.
- Мой гость. – Уклончиво, но она, кажется, удовлетворилась пока и этим.
Больше вопросов Сакура не задавала, только оставила список всего необходимого для лечения. Я, как можно скорей, постарался выпроводить девушку из дома, чтобы вернуться к Ангелу. Уже покидая мой дом, Сакура повернулась и задумчиво произнесла:
- Саске, я так думаю, ты, возможно, спас этого юношу и сам не знаешь кто он. Но… - легкий румянец проступил на щеках, - дай ему хоть какую-нибудь одежду.
Черт! Я совсем не подумал об этом, когда провожал к нему Сакуру. На нем ведь действительно не было одежды, только те оранжевые шорты, в которых он был, когда я его нашел, но их пришлось снять и выкинуть.
- Хорошо. До встречи, Сакура. – Снова холод, ни следа эмоций.
Я подождал, пока она сядет в машину, проводил ее безразличным задумчивым взглядом и вернулся в дом. Мне о многом надо было подумать.

Ангел не приходил в себя еще двое суток. На это время я превратился в сиделку, слушая каждый вздох, вздрагивая от любого его бессознательного движения, ухаживая за хрупким телом. Ни разу за это время я не взглянул в сторону Моря. Только он, только его дыхание, его вздрагивающие от моих прикосновений веки. Иногда мне становилось страшно от собственных нахлынувших эмоций, но один взгляд на его ангельское почти детское лицо, и страх растворяется под напором нежности.
Лишь однажды я не удержался, прикоснулся губами к его мягким, таким манящим губам, и почти сошел с ума от вкуса моря и солнца, от тоски и желания. Я сбежал. Не в силах находиться рядом с ним, не понимая, что со мной, я сбежал. К Морю. Только оно могло сейчас успокоить, унять тревогу, вернуть мою сущность.
Как же я скучал. Оказавшись в таких привычных ласковых объятиях, снова захотелось раствориться в них, стать маленькой частичкой самой непредсказуемой на свете стихии. И только в шепоте прибоя теперь для меня звучало что-то совершенно новое, но в то же время такое родное – голос Ангела.
Воспоминание о нем заставило меня вынырнуть из бесконечной неги, торопливо кинуться на берег и застыть на месте. Снова я вижу его у самой кромки воды. Только на этот раз он сидит, уткнувшись подбородком в подтянутые к груди колени. На нем только короткие черные шорты, которые я специально положил вместе с другими вещами возле кровати, чтобы он мог одеться, когда придет в себя. Только я не ожидал увидеть его здесь. Не могу оторвать глаз от его юной гибкой фигурки, какая-то затаенная грусть и боль сквозит в его устремленном вдаль взгляде. Но только завидев меня, радостная улыбка расцветает на загорелом красивом лице, глаза светятся счастьем, он вскакивает и несется мне навстречу.
- Саске. Я знал, что найду тебя здесь. – От звука его голоса становится тепло на душе, я даже не замечаю, как сам расплываюсь глупой счастливой улыбкой. – Спасибо, что спас меня.
Хочу сказать тебе что-нибудь хорошее в ответ, но вместо этого почему-то стираю с лица улыбку и хмуро бурчу что-то себе под нос. Ты на миг останавливаешься, пристально смотришь на меня, а потом беспечно улыбаешься и говоришь что-то совсем уж непонятное:
- А, - взмах рукой, - ты всегда был такой, чего еще от тебя ждать, теме.
- Чего? – Я настолько был шокирован твоими словами, особенно последним обращением, что на секунду потерял контроль над собственными эмоциями. – Ты бредишь, уссуратонкачи… - Черт! Почему я так тебя назвал? И почему твоя улыбка от этого обидного, в общем-то, слова вдруг стала еще шире, а в глазах загорелись лукавые огоньки?
- Ничего, скоро вспомнишь.
Вспомню? Что вспомню? Чему ты так лыбишься? И почему я сам не могу удержать улыбку, хоть ты меня и раздражаешь?
- Хватит нести всякую чушь, идем. Тебе вообще нельзя находиться на солнце.
Хватаю тебя за руку и тащу обратно в дом. По пути спрашиваю, не оборачиваясь:
- Как тебя зовут?
Ты на миг останавливаешься, смотришь растерянно мне в глаза.
- Наруто… Узумаки… - странно, это имя смутно знакомо, но вот откуда. Я решаю, что подумаю об этом позже и снова хватаю тебя за руку.
- Учиха Саске. – Сердито говорю тебе свое имя.
- Я знаю. – Еле слышно произносишь ты. Почему-то мне кажется, что ты сейчас заплачешь, и мне от этого становится до того тоскливо, я не хочу видеть твоих слез, я готов сделать все, что попросишь, только бы ты снова улыбался. Но эти чувства, они так несвойственны мне, они тревожат, и я лишь еще больше закрываюсь, чтобы не дать тебе понять, что ты со мной делаешь.

Дома я заставил Наруто снова лечь, пока не приготовлю ужин. Но когда через пол часа я поднялся в его комнату, в постели его не оказалось, зато из ванной до меня долетел звук текущей воды. Придурок. Ну неужели он сам не понимает, что еще слишком слаб. Я поначалу настолько разозлился, что чуть не ворвался к нему в душ, но вовремя одернул себя, представив, как буду выглядеть в этот момент. Поэтому я просто уселся в кресло возле кровати и стал ждать. Он вышел через десять минут, весело насвистывая что-то себе под нос. Увидел меня, ничуть не смущаясь скинул с бедер полотенце, одел приготовленную ему одежду.
- Что у нас на ужин? – Я вздрогнул, с трудом отгоняя от себя видение обнаженного золотого тела с капельками прозрачной влаги, стекающими по атласной коже, с перекатывающимися под ней твердыми шариками мышц, с упругой попкой… Стоп! Я чуть не выпал из кресла от собственных мыслей, которые похоже все-таки отобразились на моем лице, потому как, предмет моих мечтаний не отрывал от меня насмешливого понимающего взгляда. Я взял себя в руки, подавил желание одним ударом стереть наглую ухмылку с симпатичной полосатой физиономии и, ни слова не говоря, покинул комнату.

Поужинали мы на веранде. Я не стал выдумывать что-то особенное, Наруто все равно нельзя было есть тяжелую пищу, поэтому его я заставил есть тушеные овощи, а сам обошелся рисом и теми же овощами. Этот придурок весь вечер доставал меня своей болтовней. Иногда мне казалось, что лучше бы он был без сознания, оставаясь милым Ангелом, а не этим невыносимо шумным уссуратонкачи. Только вот… Даже не смотря на раздражение, я испытывал какую-то нежность и радость, глядя в его наивные глаза, наблюдая, как он кривится от овощей и бубнит что-то насчет рамена.
Когда с ужином было покончено, я вымыл посуду, отправив Наруто отдыхать. Я даже не удивился, когда он упрямо замотал головой и сказал, что хочет еще немного побыть здесь… Фразу он так и не закончил, но я понял, что он хотел сказать. «Побыть со мной». Удивительно, но я испытал нечто вроде благодарности, ведь мне и самому не хотелось с ним расставаться, хотелось сидеть рядом, освещенными лишь серебристым светом луны и молчать… вдвоем. Снова это чувство родства возникло в душе, разлилось теплом. Отчаянно захотелось вновь прикоснуться к нему, сорвать с губ легкий поцелуй.
Ты, наверное, читаешь мои мысли, иначе как объяснить то, что ты сделал в следующее мгновение. Приблизился, едва касаясь, провел кончиками пальцев по моей щеке, заглянул в глаза, словно умоляя меня о чем-то, а потом… Потом весь мир закружился в беспорядочном танце, когда твои мягкие нежные губы прикоснулись к моим губам, когда, не в силах сопротивляться, я раскрыл рот под требовательным напором твоего языка, когда почувствовал твои теплые руки на своих плечах. Что это за чувство разрывает на клочки мое сердце, что за приятное тепло разливается по телу. И, кажется, что все это уже было, что когда-то ты так же целовал и ласкал меня, а я тонул в твоей нежности и… любви? Вдруг я ощутил влагу на своих щеках, отстранился. Почему ты плачешь? Отчего в твоих потемневших от страсти глазах эта боль?
- Прости меня, Саске. Прости. Прости. Прости… - ты без конца шепчешь одно слово, а я не понимаю, за что ты просишь прощения. Неужели ты не почувствовал, как хорошо мне с тобой? Или что-то другое кроется за твоим горем.
- Наруто… - мой голос совсем меня не слушается. Я хочу успокоить тебя, но не знаю как, я могу лишь крепче прижать тебя к себе, гладить по золотым мягким волосам, губами стирать твои чистые слезы.
Когда ты внезапно потерял сознание, я на секунду растерялся. Но быстро подхватил тебя на руки и отнес в свою спальню. Уложил на постель, раздел, укрыл шелковой простыней и лег рядом.
- Мой Солнечный Ангел. – Я не знал, почему говорю это, но чувствовал, что это правда. Ты мой, принадлежишь только мне, как и я принадлежу тебе. Наверное, это и есть любовь, в которую я никогда не верил, которую считал лишь ненужной тратой времени и сил. А теперь, смотрю на тебя, и не могу представить, что жил без тебя и когда-нибудь буду.
- Саске… - в твоем тихом шепоте снова слышен голос ночного моря. Я наклоняюсь к тебе, целую так легко, словно боюсь сделать больно.
- Я с тобой, я всегда буду с тобой. – От этих слов почему-то становится невыносимо грустно, словно я уже когда-то произносил их, но не выполнил данного обещания, а ты смотришь на меня с такой верой в чистых, омытых слезами глазах.
- Я люблю тебя, Саске. Только не оставляй меня снова…
«Люблю». Впервые это слово наполняет мою душу таким счастьем. Сколько раз я слышал его, но всегда оставался равнодушен к его звучанию, а сейчас, мое сердце сбивается с ритма, глаза наполняются слезами, по телу прокатывается приятная дрожь. Я словно нахожусь под действием наркотика. Не могу произнести ни слова, только смотрю на тебя восторженными глазами, все еще не веря, что такое прекрасное существо может любить меня.
А ты доверчиво прижимаешься ко мне, обвиваешь мою шею руками, тянешься за лаской, словно котенок. И я не могу отказать тебе, не хочу. Ведь только я и способен дать тебе все то, чего ты так жаждешь, и только ты можешь утолить мой голод.
У меня больше нет сил сопротивляться всепоглощающему желанию. Отбрасываю свою одежду, накрываю тебя собой, не сдерживаю стон, когда соприкасаются наши тела. Твои руки блуждают по моей коже, даря удовольствие каждым прикосновением. Я никогда не представлял себе, какое это блаженство – близость с тем, кого любишь. А сейчас мне кажется, что я уже испытывал это счастье. Мне знаком каждый сантиметр твоего прекрасного тела, я уверенно ласкаю тебя именно так, чтобы доставить наибольшее удовольствие и ты делаешь со мной тоже самое. Безошибочно находишь все мои слабые места, заставляя кусать губы, чтобы сдержать крик наслаждения. Во мне вдруг просыпается озорное любопытство, кто первым не выдержит этих безумных ласк. Дразнящими прикосновениями поглаживаю твою пульсирующую эрекцию, слышу тихий жалобный стон, большим пальцем обвожу нежную розовую головку, обхватываю рукой ствол, делаю резкое движение вниз, стон повторяется, губами и языком прокладываю влажную дорожку от шеи к животу, пытаюсь спуститься ниже, но твои руки перехватывают меня, переворачивают, и уже ты восседаешь на моих бедрах с видом победителя. Только твой голос звучит как-то совсем не победно, а жалобно.
- Саске, не в этот раз.
Я понимаю, о чем ты. Да, мы еще успеем наиграться, у нас столько времени впереди, но сегодня… Сегодня ты хочешь просто любить и чувствовать мою любовь.
Я крепко стискиваю твои бедра, сбрасываю с себя и снова оказываюсь сверху. Вижу, что ты не против. Почему-то ехидно усмехаюсь, ты в ответ сердито смотришь, мстительно прикусываешь нервно бьющуюся жилку на моей шее, заставляя меня задохнуться от удовольствия. Сам берешь мою руку и погружаешь в свой горячий влажный рот мои пальцы. Я снова не могу сдержать смешок, правда разбавленный хриплыми стонами, видя твое нетерпение. В конце концов, я осторожно ввожу смоченные твоей слюной пальцы в горячую дырочку, сначала один, чуть погодя добавляю второй. Ты слегка кривишься и закусываешь губу от боли.
- Хватит. – Ты сам отстраняешься и обнимаешь меня за шею, приникая губами к моему уху. – Мне нужно другое.
Я и сам не могу больше медлить. Переворачиваю тебя на живот, подтягиваю за бедра ближе, пока не утыкаюсь головкой члена во влажное пульсирующее колечко мышц, осторожно вхожу, ощущая, как тесно у тебя внутри. Во мне просыпается животный, первобытный инстинкт, еле сдерживаюсь, чтобы не сорваться, не причинить тебе еще больше боли. Ты вскрикиваешь, выгибаешь спину, тебе все равно больно, но когда я пытаюсь выйти из тебя, ты не даешь мне этого сделать, протягиваешь руки за спину, удерживаешь мои бедра.
- Не уходи, это пройдет, не бойся. – Твой голос срывается, губы искусаны в кровь, но при этом ТЫ утешаешь меня. С громким отчаянным стоном я проникаю глубже, медленно, осторожно. Мне настолько тяжело контролировать собственное возбуждение, что я до боли стискиваю зубы, не замечая, как мои пальцы впились в твои бедра, оставляя кровоподтеки на безупречно гладкой золотистой коже.
- Саскеее, - ты шипишь на меня сквозь зубы, и я в ужасе смотрю на дело своих рук. Ты бросаешь на меня недовольный взгляд и резко сильно подаешься бедрами мне навстречу. Снова шипишь от боли, но не останавливаешься. Мне тяжело видеть твои муки, но собственное желание требует не останавливать тебя, а наоборот, взять инициативу на себя. И я… наконец, отбрасываю нерешительность. Ритмичные толчки внутри твоего прекрасного тела, твои всхлипы и стоны, беспорядочные дикие ласки, - все смешалось в моем сознании. Я помню только твой крик, провозглашающий мою победу. Ты падаешь на подушки, дышишь надрывно, тяжело… Я делаю последний толчки внутри тебя и ощущаю, как окружающая действительность перестает существовать, вижу только твой образ, чувствую лишь пульсацию собственной плоти, горячей лавой извергающейся в тебе…
Ты молчишь, устало закрыв глаза, и мне не хочется нарушать твой покой. Я могу лишь бережно прижать тебя к своей груди, прошептать единственное слово, что ты, я знаю, ждешь. «Коиши», - да, я уверен, что ты тот, кого я должен был встретить, кого любил, возможно, еще до рождения в этом диком мире.
Мы уснули. Я не видел снов в эту ночь. Только утром я почувствовал приятное родное тепло рядом, прижал послушное тело, прошептал собственническое «Мой», и снова погрузился в сон счастливо улыбаясь.